Veter
Новичок
- Дек
- 6
- 0
http://www.mk.ru/blog/posts/1748-bozhena-ryinska-vs-invalidyi.html
Прежде чем процитировать (без единой купюры) пост Божены Рынска, иконы оппозиции и грозы московского ОМОНА, которой не без оснований восхищаются мэтры журналистики и которую взял в жены создатель «оппозиционного НТВ» образца 90-х Малашенко, приведу отзывы на ее манифест, которые попались на глаза в ленте Facebook’а. Хотя по уму надо бы наоборот. Но я решил не по уму. Денис Наам: «Чего не понимает Божена (ибо действительно оказалась идиоткой, непридуманной) - что однажды она станет (может стать) такой же... с прекрасными ножками, которые нихера не чувствуют и дутым ртом, в которой медсестра заливает манную кашку. Будущее Божены… дело не в том, что на неё сейчас накинутся и затюкают, а в том, что она не соображает, что все материализованные (в текст) мысли могут вернуться в автору... поэтому, если через год появятся новости о Божене в инвалидной коляске, пусть она же первой и не удивляется... Когда женщина просто дура, на неё никто никогда не злится и даже не сердится. Но, когда сука, да ещё и безмозглая – при таком редком сочетании - она раздражает».
Валерий Зеленогорский: «Курицына в своем ЖЖ высокомерно и подло наехала на инвалидов, мешающих ей, здоровой и сильнейшей в борьбе за жизнь, праздновать свое совершенство, ей не нравится, когда инвалиды едут с ней рядом в транспорте, у них самые лучшие места на парковке и прочие подлости написала Курицына. Ум дан человеку скрывать свою душевную инвалидность, но в нашем случае, ни ума и не сердца, дамочка не продемонстрировала. Я знал, что она дрянь, но то, что она еще и носитель фашисткой идеологии узнал сегодня».
Сергей Пономарев: «А можно я тоже малость пофашиствую? В том смысле, что эта Курицына очень боженственно выглядела бы на гриле – что ляжки, что, пониаешь ли, ее рыно».
Антон Носик: «Поскольку Нарышкин уже научил Европу парламентаризму, а Чуров объяснил американцам основы демократического избирательного процесса, пришла пора научить загнивающий Запад морали и нравственности. С этой задачей никто не справится лучше Божены. Непонятно только, почему она называет себя монегасским налогоплательщиком. Но на фоне всего остального наброса эта деталь как-то даже несущественна».
Ну а теперь обещанный в начале пассаж госпожи Рынска:
«Мне очень жалко инвалидов в России, тут они лишены права на человеческую жизнь, и права, которые есть у здоровых людей, у них отняты. Но то, как носятся с инвалидами на Западе, меня тоже порой чудовищно раздражает. По моему мнению, у инвалида есть все права наравне со здоровыми, но нет никакого права преимущества. Например, нету права отравлять здоровым жизнь. И за то, что человеку так не повезло или от рождения, или по мере жизни, мы, относительно здоровые, ему ничего не должны. Меня в детстве до белого каления доводило требование "поделись, онажемаленькая", "уступи, онажемаленькая", "отдай, онажемаленькая". И вот когда у меня требуют опять "уступи, онжеинвалид", мне хочется огрызнуться "а мне-то что!". И вот, когда у здоровых людей отнимают два часа жизни, запирая их в самолете, и попробуй возбухни, онижеинвалиды, я лезу на потолок.
Бесконечные уступки слабому это предательство сильного. Быть сильным становится очень невыгодно. А бесконечная армия маленьких черненьких многодетненьких ограниченных в возможностях купается в ментальных скидках. (Это я про Запад сейчас). Например, в Англии 55% налога, сбылась мечта быдла: каждый работающий человек невольно содержит семью какого-нибудь цветного бездельника. А делать им нечего, плодятся они со страшной силой, эти, как правило, жирные свиноматки пиздой строчат, как из пулемета, (простите за грубость). Чего не плодится, когда за каждого опарыша дают пособие? И все-то им должны за то, что когда-то Англия имела колонии. Уже умерли и граф, и графиня, и эта Петрова, а все равно этой армии лоботрясов все должны. Хули вырастать, хули отвечать за свою жизнь, когда онажемаленькой быть в сто раз выгоднее. А если бы вы видели, когда онажемаленькие не встречают понимания в своих требованиях, когда окружающие находят силы дать отпор и сказать: "Ты уже взрослая, ни я, ни они ничего тебе не должны, будь любезна на общих основаниях", – какие корчи начинаются у этих маленьких! Как их крючит и пучит от гнева!
Об этом я много размышляла этим летом в Монако, и вот почему. По Монако ходят рейсовые автобусы. Они гораздо удобнее такси, которого не дозовешься, не дозвонишься. Чистенькие, хорошенькие. И они предназначены в том числе, и для людей с ограниченными возможностями. В одну из поездок на разных остановках садилось два инвалида. Автобус останавливался, опускал подвеску, выдвигал платформу, заезжал человек в коляске. Потом автобус убирал платформу, поднимал подвеску. И трогался. На каждого человека уходило 5 минут. На двоих, на разных остановках севших, - десять минут. А весь нужный мне отрезок маршрута - 8 минут. Жалко мне больше чем половину поездки тратить на чужих инвалидов? –Да, жалко. С другой стороны, могу я подарить инвалидам 10 минут своей жизни? – Могу. А вот чего не могу, а меня заставляют, не спросясь, это делать, так это позволить инвалидам отравить мне эти 10 минут жизнь. Еще раз – подарить время – да. Отравить время – нет. А они мне его регулярно, не только когда их было двое, отравляли. Раз в два дня в автобус стабильно заезжал инвалид. И все время, что опускался автобус, выезжала платформа, уезжала платформа, поднимался автобус, заезжал инвалид - все эти действия сопровождались АДСКИМ ЗВУКОМ. Пищала фиговина на манер противопожарной сигнализации, такая же невыносимая, проежающая мозг до дна. В отличие от сигнализации не выла, а пикала. Пять минут. Ровно. Пип-пип-пип-пип. Чтобы глухонемой услышал. Чтобы даун понял. До кишок чтобы у каждого достало – инвалид едет! Рядом со мной схватилась за голову француженка, люди вздыхали, закатывали глаза, – звук, правда, был по-настоящему невыносим. Так вот, кто дал право отравлять жизнь тридцати налогоплательщикам - пассажирам автобуса, чтобы инвалиду, который, кстати, налоги не платит, а только тратит деньги работающих, обеспечить комфорт? Почему он, слабый, важнее тридцати сильных?! Вы не находите, что это предательство?
Похожая, хоть и не такая зверская, зараза появилась и в России. У меня на старой квартире пищалкой оборудовали светофор. А окна выходят почти на него. Да, трели эти не такие чудовищные, как в монакском автобусе. Но попробуйте поживите в однокомнатной, когда в ухе постоянно ультразвуковое чириканье. На этот светофор выходит десятки окон. Там десятки жильцов. И с каких это хуев ради одного-двух слепцов, которые может быть когда-нибудь перейдут тут дорогу, должна регулярно отравляться жизнь десятков здоровых? Да, чирикает оно на такое частоте, что сквозь стеклопакет проходит только так.
В Англии, в Виндзоре на парковке в выходные никогда нет мест. Зато куча пустующих самых удобных, близких к выходу мест для инвалидов. Самые лучшие места бронируются для них, никто не имеет права там парковаться. Так вот почему нам, здоровым, мест не хватает, а для них держат самые лучшие? Почему у них есть право преимущественного посещения Виндзора? Я была рассержена. Слушайте, думаю, если есть места для самых слабых, так сделайте тогда и премиум-места для самых сильных! Пусть на каждом этаже будет два места для инвалидов и два –для победителей соревнования жизни. Так и напишем: места для самых красивых, самых успешных и самых богатых! Два – тем, два –этим. А то, когда самым слабым – пряники, а самым сильным – извольте заплатить 75% налога, как во Франции, какая-то ***ня на выходе получается. Вот такие у меня мысли сформировались после прочтения письма про пассажиров Air Berlin. И, да, если бы из-за инвалидов рейс бы задержали на 15 минут, я бы отнеслась к этому спокойно и с пониманием. Но когда рейс держат два часа, я бы устроила страшный скандал. Два часа своей жизни я дарить слабому не собираюсь, и когда без меня меня женили, заставили подарить, я сильно негодую. Вот как-то так».
Поясню: Евгения Курицына = имя, которое при рождение носила журналистка Божена. И дабы не быть тенденциозным, приведу отклик Эдуарда Дорожкина, поддержавшего эпатажную обозревательницу:
«На пост Божены про инвалидов, который я у себя опубликовал, приходят очень жесткие отзывы. В том числе от людей, которых я очень люблю и уважаю, – например, от Елены Мясниковой. Должен сказать следующее. Друзья! Мы имеем, по моему мнению, дело с талантливым человеком, написавшим талантливый текст. Талантливый текст не бывает однозначным. Однозначной может быть только халтура а ля Prime Traveller или Robb Report, что-то типа "Роскошные номера этого знаменитого отеля оборудованы превосходной техникой, имеют великолепные мраморные ванны и могут похвастаться отличной звукоизоляцией". Текст спорный, спору нет – но вы пойдите напишите такой. К тому же я ценю смелость жеста – а этот жест боженинын, может, и неумный, но – жест».
Прежде чем процитировать (без единой купюры) пост Божены Рынска, иконы оппозиции и грозы московского ОМОНА, которой не без оснований восхищаются мэтры журналистики и которую взял в жены создатель «оппозиционного НТВ» образца 90-х Малашенко, приведу отзывы на ее манифест, которые попались на глаза в ленте Facebook’а. Хотя по уму надо бы наоборот. Но я решил не по уму. Денис Наам: «Чего не понимает Божена (ибо действительно оказалась идиоткой, непридуманной) - что однажды она станет (может стать) такой же... с прекрасными ножками, которые нихера не чувствуют и дутым ртом, в которой медсестра заливает манную кашку. Будущее Божены… дело не в том, что на неё сейчас накинутся и затюкают, а в том, что она не соображает, что все материализованные (в текст) мысли могут вернуться в автору... поэтому, если через год появятся новости о Божене в инвалидной коляске, пусть она же первой и не удивляется... Когда женщина просто дура, на неё никто никогда не злится и даже не сердится. Но, когда сука, да ещё и безмозглая – при таком редком сочетании - она раздражает».
Валерий Зеленогорский: «Курицына в своем ЖЖ высокомерно и подло наехала на инвалидов, мешающих ей, здоровой и сильнейшей в борьбе за жизнь, праздновать свое совершенство, ей не нравится, когда инвалиды едут с ней рядом в транспорте, у них самые лучшие места на парковке и прочие подлости написала Курицына. Ум дан человеку скрывать свою душевную инвалидность, но в нашем случае, ни ума и не сердца, дамочка не продемонстрировала. Я знал, что она дрянь, но то, что она еще и носитель фашисткой идеологии узнал сегодня».
Сергей Пономарев: «А можно я тоже малость пофашиствую? В том смысле, что эта Курицына очень боженственно выглядела бы на гриле – что ляжки, что, пониаешь ли, ее рыно».
Антон Носик: «Поскольку Нарышкин уже научил Европу парламентаризму, а Чуров объяснил американцам основы демократического избирательного процесса, пришла пора научить загнивающий Запад морали и нравственности. С этой задачей никто не справится лучше Божены. Непонятно только, почему она называет себя монегасским налогоплательщиком. Но на фоне всего остального наброса эта деталь как-то даже несущественна».
Ну а теперь обещанный в начале пассаж госпожи Рынска:
«Мне очень жалко инвалидов в России, тут они лишены права на человеческую жизнь, и права, которые есть у здоровых людей, у них отняты. Но то, как носятся с инвалидами на Западе, меня тоже порой чудовищно раздражает. По моему мнению, у инвалида есть все права наравне со здоровыми, но нет никакого права преимущества. Например, нету права отравлять здоровым жизнь. И за то, что человеку так не повезло или от рождения, или по мере жизни, мы, относительно здоровые, ему ничего не должны. Меня в детстве до белого каления доводило требование "поделись, онажемаленькая", "уступи, онажемаленькая", "отдай, онажемаленькая". И вот когда у меня требуют опять "уступи, онжеинвалид", мне хочется огрызнуться "а мне-то что!". И вот, когда у здоровых людей отнимают два часа жизни, запирая их в самолете, и попробуй возбухни, онижеинвалиды, я лезу на потолок.
Бесконечные уступки слабому это предательство сильного. Быть сильным становится очень невыгодно. А бесконечная армия маленьких черненьких многодетненьких ограниченных в возможностях купается в ментальных скидках. (Это я про Запад сейчас). Например, в Англии 55% налога, сбылась мечта быдла: каждый работающий человек невольно содержит семью какого-нибудь цветного бездельника. А делать им нечего, плодятся они со страшной силой, эти, как правило, жирные свиноматки пиздой строчат, как из пулемета, (простите за грубость). Чего не плодится, когда за каждого опарыша дают пособие? И все-то им должны за то, что когда-то Англия имела колонии. Уже умерли и граф, и графиня, и эта Петрова, а все равно этой армии лоботрясов все должны. Хули вырастать, хули отвечать за свою жизнь, когда онажемаленькой быть в сто раз выгоднее. А если бы вы видели, когда онажемаленькие не встречают понимания в своих требованиях, когда окружающие находят силы дать отпор и сказать: "Ты уже взрослая, ни я, ни они ничего тебе не должны, будь любезна на общих основаниях", – какие корчи начинаются у этих маленьких! Как их крючит и пучит от гнева!
Об этом я много размышляла этим летом в Монако, и вот почему. По Монако ходят рейсовые автобусы. Они гораздо удобнее такси, которого не дозовешься, не дозвонишься. Чистенькие, хорошенькие. И они предназначены в том числе, и для людей с ограниченными возможностями. В одну из поездок на разных остановках садилось два инвалида. Автобус останавливался, опускал подвеску, выдвигал платформу, заезжал человек в коляске. Потом автобус убирал платформу, поднимал подвеску. И трогался. На каждого человека уходило 5 минут. На двоих, на разных остановках севших, - десять минут. А весь нужный мне отрезок маршрута - 8 минут. Жалко мне больше чем половину поездки тратить на чужих инвалидов? –Да, жалко. С другой стороны, могу я подарить инвалидам 10 минут своей жизни? – Могу. А вот чего не могу, а меня заставляют, не спросясь, это делать, так это позволить инвалидам отравить мне эти 10 минут жизнь. Еще раз – подарить время – да. Отравить время – нет. А они мне его регулярно, не только когда их было двое, отравляли. Раз в два дня в автобус стабильно заезжал инвалид. И все время, что опускался автобус, выезжала платформа, уезжала платформа, поднимался автобус, заезжал инвалид - все эти действия сопровождались АДСКИМ ЗВУКОМ. Пищала фиговина на манер противопожарной сигнализации, такая же невыносимая, проежающая мозг до дна. В отличие от сигнализации не выла, а пикала. Пять минут. Ровно. Пип-пип-пип-пип. Чтобы глухонемой услышал. Чтобы даун понял. До кишок чтобы у каждого достало – инвалид едет! Рядом со мной схватилась за голову француженка, люди вздыхали, закатывали глаза, – звук, правда, был по-настоящему невыносим. Так вот, кто дал право отравлять жизнь тридцати налогоплательщикам - пассажирам автобуса, чтобы инвалиду, который, кстати, налоги не платит, а только тратит деньги работающих, обеспечить комфорт? Почему он, слабый, важнее тридцати сильных?! Вы не находите, что это предательство?
Похожая, хоть и не такая зверская, зараза появилась и в России. У меня на старой квартире пищалкой оборудовали светофор. А окна выходят почти на него. Да, трели эти не такие чудовищные, как в монакском автобусе. Но попробуйте поживите в однокомнатной, когда в ухе постоянно ультразвуковое чириканье. На этот светофор выходит десятки окон. Там десятки жильцов. И с каких это хуев ради одного-двух слепцов, которые может быть когда-нибудь перейдут тут дорогу, должна регулярно отравляться жизнь десятков здоровых? Да, чирикает оно на такое частоте, что сквозь стеклопакет проходит только так.
В Англии, в Виндзоре на парковке в выходные никогда нет мест. Зато куча пустующих самых удобных, близких к выходу мест для инвалидов. Самые лучшие места бронируются для них, никто не имеет права там парковаться. Так вот почему нам, здоровым, мест не хватает, а для них держат самые лучшие? Почему у них есть право преимущественного посещения Виндзора? Я была рассержена. Слушайте, думаю, если есть места для самых слабых, так сделайте тогда и премиум-места для самых сильных! Пусть на каждом этаже будет два места для инвалидов и два –для победителей соревнования жизни. Так и напишем: места для самых красивых, самых успешных и самых богатых! Два – тем, два –этим. А то, когда самым слабым – пряники, а самым сильным – извольте заплатить 75% налога, как во Франции, какая-то ***ня на выходе получается. Вот такие у меня мысли сформировались после прочтения письма про пассажиров Air Berlin. И, да, если бы из-за инвалидов рейс бы задержали на 15 минут, я бы отнеслась к этому спокойно и с пониманием. Но когда рейс держат два часа, я бы устроила страшный скандал. Два часа своей жизни я дарить слабому не собираюсь, и когда без меня меня женили, заставили подарить, я сильно негодую. Вот как-то так».
Поясню: Евгения Курицына = имя, которое при рождение носила журналистка Божена. И дабы не быть тенденциозным, приведу отклик Эдуарда Дорожкина, поддержавшего эпатажную обозревательницу:
«На пост Божены про инвалидов, который я у себя опубликовал, приходят очень жесткие отзывы. В том числе от людей, которых я очень люблю и уважаю, – например, от Елены Мясниковой. Должен сказать следующее. Друзья! Мы имеем, по моему мнению, дело с талантливым человеком, написавшим талантливый текст. Талантливый текст не бывает однозначным. Однозначной может быть только халтура а ля Prime Traveller или Robb Report, что-то типа "Роскошные номера этого знаменитого отеля оборудованы превосходной техникой, имеют великолепные мраморные ванны и могут похвастаться отличной звукоизоляцией". Текст спорный, спору нет – но вы пойдите напишите такой. К тому же я ценю смелость жеста – а этот жест боженинын, может, и неумный, но – жест».
